Решила я, значица, денежку кой-какую с карты пластиковой снять, потому как без бумажек этих окаянных жизнь нонче и не жизнь вовсе. Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается: гостили в моей избе матушка с батюшкой, да навели уборку генеральную, и хуй пойми куда мою карту засунули. При помощи волшебного клубка, чудо-огнива и трехэтажного мата отыскала-таки я карту, да прижала ее к груди, как младенца, ибо три тысячи на дороге, чай, не валяются. И вот держу я, значица, энту карточку в руках, да шепчу ей слова любви, и вдруг мысли черные словно молнией поразили меня: пинкод-то я не помню, дубинушка стоеросовая, ибо денежки на карточке почитай что месяц не было, уж и отвыкла я от нее. На такой случай припасена была у меня грамотка с письменами банковскими, в столе лежала, на верхней полочке. Открываю я ящичек и за сердце хватаюсь: нету там моей грамотки банковской! А заодно нету конспекта по структурной ботанике и схемы строения гидрушки пресноводной. Беру блюдечко с наливным яблочком и с матушкой связываюсь. Куда, говорю, матушка, бумажки из стола моего исчезли? Уж не похитила ли их злая колдовская сила? Нет, говорит матушка. Злая сила не похищала. Это я все повыбрасывала, а то ты засралась совсем, куча дерьма в тумбочке, пыли слой сантиметровый, совсем от рук отбилась на чужбине, спасибо мне скажи.
Ну спасибо, блядь, тебе, матушка. Пойду вскрою венушки.